Раскольников и Семён МармеладовЭкспозицияПо окончании "пробы", своеобразной рекогносцировки места задуманного преступления, Раскольников не знал, куда деться от тоски своей, от чувства бесконечного отвращения. Мысли Родиона прояснились лишь после с жадностью выпитого в распивочной стакана пива. Здесь, в подвальном этаже какого-то дома, состоялась примечательная встреча Раскольникова с Мармеладовым Семёном Захаровичем. Он походил как бы на отставного чиновника. Мармеладов отрекомендовался титулярным советником. Это был человек лет уже за пятьдесят, среднего роста и плотного сложения, с проседью и с большою лысиной, с отекшим от постоянного пьянства желтым, даже зеленоватым лицом и с припухшими веками, из-за которых сияли крошечные, как щелочки, но одушевленные красноватые глазки. Одет он был в старый, совершенно оборванный черный фрак, с осыпавшимися пуговицами. Одна только еще держалась кое-как, и на нее-то он и застегивался, видимо желая не удаляться приличий. Из-под нанкового жилета торчала манишка, вся скомканная, запачканная и залитая. Лицо было выбрито, по-чиновничьи, но давно уже, так что уже густо начала выступать сизая щетина. Да и в ухватках его действительно было что-то солидно-чиновничье. На его платье и даже в волосах кое-где виднелись прилипшие былинки сена. Очень вероятно было, что он пять дней не раздевался и не умывался. Особенно руки были грязны, жирные, красные, с черными ногтями. ЗавязкаИсповедь МармеладоваВдовец Семён Захарович Мармеладов жил «в уезде далеком и зверском» с четырнадцатилетнюю дочерью Соней. Там же, «в такой нищете безнадёжной» с тремя малолетними детьми проживала вдова Катерина Ивановна. «Особа образованная и урождённая штаб-офицерская дочь. В благородном губернском дворянском институте воспитывалась и при выпуске с шалью танцевала при губернаторе и при прочих лицах, за что золотую медаль и похвальный лист получила.» Муж-картёжник умер в тюрьме. Родные от неё отказались. Семён Захарович бедствующей вдове «руку свою предложил, ибо не мог смотреть на такое страдание.» «Можете судить потому, до какой степени ее бедствия доходили, что она, образованная и воспитанная и фамилии известной, за меня согласилась пойти! Но пошла! Плача и рыдая, и руки ломая — пошла! Ибо некуда было идти. «Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти. Ибо бывает такое время, когда непременно надо хоть куда-нибудь да пойти!» Целый год Мармеладов «обязанность свою исполнял благочестиво и свято и не касался сего (он ткнул пальцем на полуштоф), ибо чувство имею. Но и сим не мог угодить.» Брак не принёс в семью любви. Мармеладов страдает. «Ведь надобно же, чтоб у всякого человека было хоть одно такое место, где бы и его пожалели!» Вскоре по изменению в штатах Мармеладов лишился работы и запил. Поддался «легкомысленной слабости». Полтора года назад, «после странствий и многочисленных бедствий», Мармеладовы осели в Санкт-Петербурге. Отцу большого семейства удалось найти работу, но вскоре по собственной вине потерял её. Запил. «Ибо черта моя наступила». Мармеладов пропил всё, что можно было обменять на спиртное. Даже чулки жены пропил. Плачущие дети. Больная жена. Вместо одежды – лохмотья. Снимают угол. Семён Захарович даже не ведает, чем семья живёт и чем платит за жильё. Плачущих детей Катерина Ивановна нещадно бьёт. Катерина Ивановна вынудила падчерицу Соню зарабатывать на панели, чтобы кормить семью. А в это время глава семейства пьяный лежал. Из-за занятия постыдным ремеслом Софья Семёновна получила желтый билет и вынуждена была снять жильё отдельно от семьи. Пять недель назад Мармеладов восстановился на прежней работе, поскольку страдал из-за того, что пьянствует, а родная дочь зарабатывает продажей тела. Отношение жены к мужу тотчас изменилось. Мармеладову показалось, что он «в царствие божие переселился». «Бывало, лежи, как скот, только брань! А ныне: на цыпочках ходят, детей унимают… ...Сапоги, манишки коленкоровые - великолепнейшие, вицмундир,..» В первый же день «Катерина Ивановна два блюда сготовила, суп и солонину под хреном, о чем и понятия до сих пор не имелось… … Когда же, шесть дней назад, я первое жалованье мое - двадцать три рубля сорок копеек - сполна принес, малявочкой меня назвала.» Мармеладов стал мечтать, что он наконец изменит жизнь семьи: ребятишек оденет, жене даст спокой и дочь Соню от бесчестья спасёт. Но не удержался – снова затянуло пьянство. «А на другой же день, после всех сих мечтаний (то есть это будет ровно пять суток назад тому), к вечеру, я хитрым обманом, как тать в нощи, похитил у Катерины Ивановны от сундука ее ключ, вынул что осталось из принесенного жалованья,..» Пять дней подряд Мармеладов пьянствует. Ночует на сенных барках. Пропил украденные у семьи последние деньги, заложил вицмундир. Сегодня у Сони взял на похмелье тридцать копеек, заработанных дочерью на панели. Мармеладов понимает своё окончательное падение, называет себя подлецом, прирождённым скотом, Невероятно страдает, выказывая «болезненную любовь к жене и семье». «— Я не Катерины Ивановны теперь боюсь, — бормотал он в волнении, — и не того, что она мне волосы драть начнет. Что волосы!.. вздор волосы! Это я говорю! Оно даже и лучше, коли драть начнет, а я не того боюсь... я... глаз ее боюсь... да... глаз... Красных пятен на щеках тоже боюсь... и еще — ее дыхания боюсь... Видал ты, как в этой болезни дышат... при взволнованных чувствах? Детского плача тоже боюсь... Потому как если Соня не накормила, то... уж не знаю что! не знаю! А побоев не боюсь...» «— Для чего я не служу, милостивый государь, — подхватил Мармеладов, исключительно обращаясь к Раскольникову, как будто это он ему задал вопрос, — для чего не служу? А разве сердце у меня не болит о том, что я пресмыкаюсь втуне? Когда господин Лебезятников, тому месяц назад, супругу мою собственноручно избил, а я лежал пьяненькой, разве я не страдал?» «— Милостивый государь, — начал он почти с торжественностию, — бедность не порок, это истина. Знаю я, что и пьянство не добродетель, и это тем паче. Но нищета, милостивый государь, нищета — порок-с… …ибо в нищете я первый сам готов оскорблять себя. И отсюда питейное!» «Думаешь ли ты, продавец, что этот полуштоф твой мне в сласть пошел? Скорби, скорби искал я на дне его, скорби и слез, и вкусил, и обрел;..» «Разве я не чувствую? И чем более пью, тем более и чувствую. Для того и пью, что в питии сем сострадания и чувства ищу. Не веселья, а единой скорби ищу... Пью, ибо сугубо страдать хочу!» «— Жалеть! зачем меня жалеть! — вдруг возопил Мармеладов, вставая с протянутою вперед рукой, в решительном вдохновении, как будто только и ждал этих слов. — Зачем жалеть, говоришь ты? Да! меня жалеть не за что! Меня распять надо, распять на кресте, а не жалеть! Но распни, судия, распни и, распяв, пожалей его! И тогда я сам к тебе пойду на пропятие, ибо не веселья жажду, а скорби и слез!.. Думаешь ли ты, продавец, что этот полуштоф твой мне в сласть пошел? Скорби, скорби искал я на дне его, скорби и слез, и вкусил, и обрел; а пожалеет нас тот, кто всех пожалел и кто всех и вся понимал, он единый, он и судия.» Развитие действияРаскольников отводит пьяного Мармеладова в его убогое жилище. Родион видит чудовищную нищету, в которой находится семья Мармеладова. Думает о Сони, о которой «поплакали» и которой привыкли пользоваться. Раскольников приходит к страшной мысли, что «нет никаких преград». КульминацияВстреча с Мармеладовым явилась одним из катализаторов, ускоривших наступление трагедии. На следующий день Раскольников читает письмо от матери и понимает, что надо на что-то решиться. «Понимаете ли, понимаете ли вы, милостивый государь, что значит, когда уже некуда больше идти? — вдруг припомнился ему вчерашний вопрос Мармеладова — Ибо надо, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти...» Раскольникову тоже оказался в обстоятельствах, когда «некуда больше идти» Вдруг он вздрогнул: одна, тоже вчерашняя, мысль опять пронеслась в его голове: нет преград! «Ему стукнуло в голову, и потемнело в глазах.» РазвязкаНа пятые сутки после убийства двух женщин Раскольников пришёл в себя от мучительного и продолжительного беспамятства. Родион вышел из дома, «чтобы всё кончить» - направляется в контору с целью заявить о совершённом преступлении. Зов пролитой крови заставляет Раскольникова изменить маршрут и оказаться в квартире старухи-процентщицы. Покинув квартиру, где недавно раскроил женщинам черепа, Раскольников в сомнении останавливается на перекрёстке на мостовой. В сгущающейся темноте Раскольников различил толпу, говор, крики. Посреди улицы стояла щёгольская барская коляска, запряжённая парой горячих серых лошадей. На земле раздавленный лошадьми лежал Мармеладов. В этот трагический вечер Раскольников впервые видит Соню, которая впоследствии станет для него мерилом совести, спутницей в новую жизнь.  |
|